Опубликовано впервые на сайте Приморского Музея имени В.К. Арсеньева.
Вера Васильевна КОБКО
научный сотрудник
КГАУК «Приморский государственный
объединённый музей имени В.К. Арсеньева»
Статья посвящена исследованию и реставрации экспоната из собрания Приморского государственного музея им. В.К. Арсеньева — комплекта немецкой полевой униформы (китель и брюки) 1940 года.
Реставрационные работы очень часто приводят к переатрибуции музейного предмета или ее уточнению. Сложный сегодня предмет для разговора — униформа немецкого офицера (китель, брюки), убитого в конце 1941 г. — начале 1942 г. на Ленинградском фронте и храняшийся в музее под номерами МПК 2202-67а, 65.
Наверное, можно понять тех, кто скажет, читая этот материал, что можно было бы выбрать другой объект для разговора, но музеи — учреждения особого рода. Здесь рядом на одной полке и в одном шкафу мирно уживаются одежда узников концлагерей и плащ-палатка, погоны, шевроны немецких солдат; гимнастерка Д. Леонова, прострелянная шапка Петрова — защитников о. Даманского и зимние рукавицы китайских солдат; эполеты офицеров Белой армии и шевроны командиров Народно-революционной армии. Все они, независимо от своего происхождения, требуют внимания и заботы со стороны музейных сотрудников.
Униформа вместе с другими предметами военного обмундирования и снаряжения солдат и офицеров армии Третьего рейха (Германия), погибших под Ленинградом, были переданы в музей делегацией трудящихся Приморского края, побывавшей в 1942 г. на Ленинградском фронте с целью передачи защитникам Ленинграда подарков, собранных жителями края. В начале 1942 г. привезенные трофеи (оружие, обмундирование, снаряжение) были выставлены в музее для обозрения. С этого времени и до 2008 г. экспонат находился в постоянной экспозиции музея.
И лишь в 2008 г., уже серьезно обеспокоившись о его сохранности, мы убрали его из постоянной экспозиции.
Состояние памятника при поступлении на реставрацию
Экспонат поступил на реставрацию с довольно серьезными утратами. Вся ткань кителя была чрезвычайно запылена, загрязнена. Особенно сильно пострадала подкладка кителя: она была поношена, пятна пота навсегда изменили цвет подкладки в тех местах, где китель наиболее плотно прилегал к телу. Мелкие потертости в саржевой ткани подкладки со временем превратились в крупные утраты. Остальные утраты — это уже последствия долгосрочного экспонирования: проникающие и все съедающие на своем пути пятна ржавчины (вероятно, когда-то давно, в экспозиционных витринах китель удерживали на вертикальной плоскости металлические булавки или гвозди), серо-зеленая суконная ткань кителя была буквально испещрена мелкими и крупными отверстиями — следами жизнедеятельности моли. Состояние памятника усугублялось повышенной сухостью, общей жесткостью суконной ткани, деформацией, сгибами, заломами, которые появились вследствие неправильного экспонирования. На кителе при поступлении отсутствовали нарукавные нашивки, погоны. Брюки, почти никогда не выставлявшиеся, сохранились лучше.
Атрибуция
Китель сшит из сукна серо-зеленого цвета. Распашной, силуэт чуть притален. Застежка по центру на 5 зерненных алюминиевых пуговиц серо-зеленого цвета. Имеет четыре кармана: два накладных пришивных на груди и два полуотлетных «портфельных» по бокам. Все карманы с байтовыми складками. Клапаны на карманах трехмысковые с пуговицами. Края воротника, бортов, клапанов и самих карманов, боковые, спинные и рукавные швы имели толстую выстрочку. Сзади на талии два вертикальных защипа с невысокой шлицей меж ними (15см).
Рукава без отворотов, со шлицей, так что рукав можно было плотно обернуть вокруг запястья и застегнуть на 2 пуговицы. На левом рукаве выше локтевой части остались нити темно-коричневого цвета от споротого, видимо до поступления в музей, неизвестного нарукавного знака овальной формы 9х8см Воротник отложной из сукна глубокого сине-зеленого цвета. Край воротника обшит серебристой галунной лентой. Съемный подворотничок носился под воротником кителя и крепился к нему при помощи трех гибких запонок (в нашем варианте 3 пуговицы). В углах воротника — по петлице в виде двух нашивок с изображением сдвоенных катушек серебристого цвета на оранжевом фоне. Спереди и сзади на уровне талии китель имел по три обметанные петли для ременных крючков. Два металлических ременных крючка для поддержки ремня имеются только на спинке, вставлены в регулировочные глазки-пистоны. На правой полочке поверх кармана — нагрудный тканый орел высотой 35 мм и с размахом крыльев 88 мм. Подкладка серо-коричневого цвета из саржи. В нижней части с внутренней стороны правой полочки имеется небольшой внутренний карман, который предназначался для хранения уставного полевого перевязочного пакета. На подкладке внутренней части правой полочки имеются печатные изображения цифр размерного ряда и фабричное круглое клеймо-печать: «ERSTE BROMBERGER UNIFORM FABRIK» («ПЕРВАЯ ФАБРИКА ПО ИЗГОТОВЛЕНИЮ УНИФОРМЫ г. БРОМБЕРГ»).
Брюки сшиты из сукна серо-зеленого цвета. Покрой прямой с высокой талией. Брюки имеют спереди застежку на четыре пуговицы, пятая верхняя пуговица располагается на поясе. На поясе имеются также три пары пуговиц для подтяжек — две по сторонам и одна сзади. Позади поясная часть имеет небольшой V-образный вырез. Ниже пояса пришит дополнительный поясок из сукна того же цвета с металлической пряжкой, который стягивал брюки в талии. Спереди располагаются два косых кармана, застегивающихся на одну пуговицу. Небольшой кармашек для часов располагается спереди с правой стороны. Сзади, на правом бедре, находится еще один карман без клапана, застегивавшийся на одну пуговицу. Внутренняя часть пояса, карманов, прокладка шага сшиты из х/б ткани крупного х/б переплетения сливочного цвета. На внутренней стороне пояса фабричное клеймо: в прямоугольной рамке «В.II.40», что предположительно, обозначает место и дату изготовления — г. Бромберг 1940 г.
Особенности конструктивных деталей, цвет и качество сукна говорили о том, что перед нами униформа образца 1936 г. — М36. Уже к 1935 г. в Германии были установлены основные стили обмундирования. При ближайшем осмотре кителя сразу бросилась в глаза основательность, тщательность, экономность и в то же время некий шик в изготовлении, пошиве униформы. Хорошее сукно не потеряло до сих пор своего цвета и качества: оно совершенно не линяет, потертости и утраты войлочного застила можно обнаружить только на сгибах рукавов и у швов. Цвет сукна кителя — серо-зеленый. Традиционно, но не совсем точно, этот цвет называют «полевой серый» (feldgrau). В 1936 году появился новый образец кителя под маркировкой M36. Характерная особенность этой модели — воротник глубокого сине-зеленого цвета, четыре кармана с байтовыми складками, портфельные карманы по бокам, пять зерненных алюминиевых форменных пуговиц темно-зеленого цвета. Наш китель просто классически походил на образец М36. С 1942 г начались изменения и, в первую очередь, на полевой униформе исчез сине-зеленый воротник. Значит, наш китель мог быть изготовлен в период 1936-1941 гг. Сохранившаяся на брюках фабричная маркировка «ВII40» позволяет точно назвать год изготовления униформы —1940 г.
Местом изготовления униформы, как можно судить по сохранившейся фабричной печати, являлся г. Бромберг: «ERSTE BROMBERGER UNIFORM FABRIK» («ПЕРВАЯ ФАБРИКА ПО ИЗГОТОВЛЕНИЮ УНИФОРМЫ г. БРОМБЕРГ»).
За время своей жизни город несколько раз менял государственную принадлежность и имя. Основанный около 1329 г. как польское рыбацкое поселение под названием Быгдош, он быстро стал центром торговых маршрутов по Висле. Позднее город был занят рыцарями Тевтонского ордена. Значительную часть своей истории Быдгощ находился под немецким господством и именовался как Бромберг. По окончании Первой мировой войны Версальский договор лишил Германию многих ее областей. В 1919 году территории Западной Пруссии были переданы новообразованному польскому государству. На этих территориях осталось проживать большое количество этнических немцев. Бромберг был возвращен Польше и вернул свое старое имя Быгдощ . Большую часть гражданского населения Быгдощи составляли этнические немцы. 1 сентября 1939 г. войска Германии вторглись в Польшу. А 3-4 сентября в г. Быгдоще происходят странные события, оценку которым до сих пор затрудняются дать историки. Отступающие через Быгдощ части польской армии были обстреляны в разных концах города якобы гражданским немецким населением города или диверсантами, действующими по их наводке. В целях уничтожения немецких диверсионных групп «польскими военными, ополченческими частями и добровольцами» было убито несколько сотен гражданского немецкого населения города (по немецкой версии, свыше 5000 тыс. чел.), в том числе и поляков, жителей города. Последовала ответная реакция с немецкой стороны с казнями польского населения и евреев после того, как Быгдощ был занят немецкими войсками. Немецкая пропаганда назвала произошедшее в Быдгощи «Bromberger Blutsonntag» — Бромбергское (Быдгощское) «кровавое воскресенье». В исследовании о виновности сторон в произошедших массовых убийствах и сегодня не поставлена точка, не смотря на пристальное вниманию к этому событию. По мнению современных польских и немецких историков, в 1939 г. произошла очередная провокация конфликта на этнической почве с целью создания общественного мнения о справедливом возмездии. «Мир и немецкое общество должны быть уверенными в гуманитарном обосновании вторжения в Польшу немецких войск».1
В оккупированном немцами в 1939 г. городе с непростой исторической судьбой и был сшит этот китель. Появились новые вопросы, связанные с самой швейной фабрикой г. Бромберг. Была ли это польская швейная фабрика, работавшая задолго до оккупации? Могли ли немцы столь быстро наладить в разрушенном городе промышленный выпуск военного обмундирования?
В наших дальнейших поисках исторического контекста музейного экспоната нам помогали ученые из Польши и Германии Павел Сливински (генеалог, исследователь рода Янковских) и Евгений Новак (профессор, орнитолог, автор книги «Ученые в бурные времена. Воспоминания об орнитологах, защитниках природы и других естествоиспытателях»). Наш коллега П. Сливински сделал запрос по фабрике в местный музей г. Быгдощ (Бромберг), но, к сожалению, сведений об основании фабрики и ее работе в годы оккупации у них не было. Музей сообщил только, что фабрика была разрушена 24-25 января 1945 г. Во время оккупации на ней работало много поляков. Фабрика находилась возле торгового центра Behrendta, ныне на этом месте находится здание банка. По информации П. Сливински, в городе за время военных действий Польской кампании 1939 г. крупных разрушений не было. В том же году немцы «очень быстро организовали административные службы, вернув городу старое название Бромберг. Так что очень возможно, что фабрика начала работать уже с конца 1939 г.» (из личной переписки автора).
Из знаков различия, которые помогли определить воинское звание и род войск, в которых служил владелец униформы, сохранилась галунная лента по краю воротника и петлицы на воротнике в виде сдвоенных «катушек» на оранжевом фоне. Тканый орнамент галунной ленты подтверждал наше мнение о том, что это китель образца 1936г. Обшивка по нижнему и переднему краям воротника галунной лентой 9 мм говорила о том, что владелец униформы мог принадлежать к младшему офицерскому составу и быть унтерофицером или фельдфебелем. Оранжевый цвет петлиц свидетельствовали о том, что хозяин униформы служил в жандармерии.
Из разных источников по истории немецкой военной униформы удалось установить, что с началом Второй мировой войны многие служащие немецкой полиции переводились в военную полицию — «Фельджандармерию» вермахта. Сначала военнослужащие полевой жандармерии носили форму гражданской жандармерии образца 1936 г., добавив лишь армейские погоны и нарукавную повязку зеленого цвета с вышитой машинным способом оранжево-желтой надписью «Feldgendarmerie». В начале 1940 г. жандармы получили армейскую форму с добавлением имперского знака для полиции, носившегося на левом рукаве выше локтя вытканного или вышитого машинным способом оранжевого орла с черной свастикой в оранжевом венке (офицерский значок вышивался алюминиевой нитью) на фоне «фельдграу». (Н. Томас, С. Эндрю. Немецкая армия 1939-1940 гг. 2001 г.2
Такого шеврона на нашем образце кителя не было, но зато на левом рукаве выше локтя остались следы (нитки) утраченного, оторванного какого-то нарукавного знака овальной формы. По размерам след совпадал с размерами форменного шеврона полиции в виде орла в венке.3
Итак, мы уже довольно много могли сказать о владельце формы: по званию он принадлежал к младшему офицерскому составу (унтер-офицер или оберфедьдфебель), служил в фельджандармерии вермахта, убит в конце 1941 г. под Ленинградом. Казалось, весь наш информационный потенциал был исчерпан. Но самые интересные открытия были впереди.
Главный хранитель фондов Н.Б. Керчелаева вспомнила, что она когда-то давно видела в фондах музея фотографию выставки «Великая Отечественная война», проходившей в музее в 1941г., сразу же после возвращения делегации приморцев с Ленинградского фронта. «Кажется, там есть снимок кителя и брюк». Фотография нашлась. Действительно, на ней видны висевшие на стенде китель, брюки, а чуть выше еще один стенд «Письма из германского тыла» с этикеткой: «Письма, найденные в кармане брюк, висящих внизу. Адресованы Вернеру Талле его женой». К счастью, в фонде документальных источников сохранились и письма с конвертами, поступившие в составе этой коллекции. Их было несколько, три из них, действительно, из Германии, но адресованы не Вернеру Талле, а Вольфгангу Плату, оберфельдфебелю Вольфгангу Плату! Откуда на этикетке появилось имя Вернера Тале, было непонятно. Возможно, так прочитали сотрудники музея фамилию адресата, написанную на немецком языке скорописью? Иных предположений у нас не возникло.
Адрес, сохранившийся на конвертах, позволил Е. Новаку восстановить еще часть важной информации. Номер полевой почты В. Плата, принадлежал Штабу III 489 пехотного полка вермахта. По доступным нам интернет-источникам выяснилось, что 489 пехотный полк входил в состав 269 пехотной дивизии в составе группы армий «Север» 4 под командованием фельдмаршала Вильгельма фон Лееба. В книге Г. Ремхильда «История 269 пехотной дивизии» (1967г. издания) упоминается и Курт Рудольф Теодор Бадински, командир 489 пехотного полка 269 пехотной дивизии, и его воспоминания об участии 489 пехотного полка в прорыве Лужского рубежа в июле 1941г. В декабре 1941 г. они очень близко подошли к Ленинграду.
Не зная немецкого языка, мы поняли лишь, что письма написаны Вольфгангу Плату его женой Инге из Гамбурга. За помощью мы обратились к зав.кафедрой германской филологии ДВГУ Ирине Викторовне Макеевой, которая перевела нам гамбургские письма.
Три письма Инге Плат к мужу были датированы 10, 14 и последнее 31 декабря 1941 г. Обычные письма любящей и ждущей возвращения мужа женщины. В них слишком мало о будничной жизни и слишком много чувства. «Мой дорогой Вольфи! Я желаю тебе по-настоящему радостного Рождества… Желаю тебе счастливо встретить Новый год. Вольфи, пусть новый 1942 год принесет всем нам мир, чтобы мы все как можно быстрее встретились на нашей любимой родине…»; « Мой дорогой Вольф!… Сегодняшний день был самым настоящим воскресеньем. Уже с раннего утра я получила два дорогих письма, большего и желать невозможно. Вечером я ходила с мамой в кино. Мы смотрели «Отпуск на родину: 6 дней». Мне очень понравилось это описание сегодняшней жизни. Программа новостей тоже была интересная. Когда мы входили, то люди прямо-таки толпились возле кинотеатра. … потом мы поужинали, и вот теперь я сижу за столом и пишу моему Вольфу. Это самое прекрасное за весь день: вот так от души пообщаться с тобой…Но осталось ждать уже совсем немного, и мой Вольф приедет ко мне в отпуск. ..»; «Мой любимый Вольф! Это письмо последнее, которое ты получишь от меня в этом году. Я не могу позволить себе думать в этот последний вечер уходящего года о том, как все могло быть иначе. Как бы мне хотелось быть с тобой, но это невозможно. Надеюсь, что новый год скоро вернет моего Вольфа…». Это письмо стало действительно последним, которое получил Вольфганг Плат.
В каких боях мог быть убит В. Плат, остается лишь догадываться. В период между декабрем 1941 и февралем 1942 г. 269 пехотная дивизия принимала участие в боях у населенных пунктов Бараки, Макарьевской пустыни, зимних боях за Погостье. 489 пехотный полк — в боях за гору Пушечная. Среди немецких документов по истории 269 дивизии есть донесения о понесенных потерях, о налетах партизан.5
На одном из сайтов опубликована цитата из письма ефрейтора 489 полка 269 немецкой пехотной дивизии, убитого на Ленинградском фронте (фамилию ефрейтора установить не удалось).
«11 января 1942 года… Ты не можешь себе представить, что нам пришлось пережить за последние шесть недель. Об этом даже писать нельзя: ты просто скажешь, что я лгу. Всё время обитали в лесах, не имея крыши над головой, а русские постоянно сидели у нас на шее. К тому же этот отчаянный холод, ежедневно столько-то и столько-то полузамёрзших покидают нас. У меня тоже обморожена рука и ноги, и я ожидаю лишь того дня, когда со мной также будет покончено. Нас, радистов, осталось только двое, а все остальные находятся в госпитале. Этой жизни не может выдержать ни один человек. Уже 6 недель мы не получали ни чистого белья, ни порядочной еды. В дни рождества мы были в окружении у русских, и лишь при помощи танков удалось удрать. В отношении России мы тяжело просчитались. Однако эти жалобы не имеют смысла: долго мы теперь всё равно не сможем выдержать. В кино показывают всё не то — действительность выглядит гораздо трагичнее. Но всё это было бы не так страшно, если бы лишь знать, что когда-то наступит конец. Но кто знает, сколько ещё времени будет длиться эта война в кустарнике. Во всяком случае, русские никогда не капитулируют… На наши обозы постоянно нападают партизаны… Тело дьявольски чешется. Немецкого солдата без вшей теперь в России определённо нет…».6
По всей видимости, жизненная история В.Плата закончилась так же, как и история ефрейтора из того же 489 пехотного полка. Как сложилась судьба жены Вольфганга Плата, его семьи, нам, к сожалению, узнать пока так и не удалось. Судьбы вещей, переживших своих хозяев, складываются иногда счастливее.
Параллельно с работой по атрибуции продолжалась и работа по реставрации немецкой военной униформы. При реставрации музейного экспоната на реставратора ложится величайшая ответственность за сохранность экспоната. «Не навреди» — главный девиз его работы. Все реставрационные мероприятия, производимые с экспонатом, должны быть обратимыми: в случае ошибки, неудачи реставратора, экспонат должен иметь шанс быть возвращенным к первоначальному состоянию. Обычно на стол к реставратору попадают предметы с историей, прожившие часто нелегкую жизнь. И каждый раз перед ним встает нелегкая задача: как провести реставрацию так, чтобы предмет сохранил на себе эту благородную патину времени и в то же время утраты не мешали целостному восприятию его зрителем.
Для продолжения реставрационной работы решено было частично демонтировать саржевую подкладочную ткань и карманы, наиболее пострадавшие от моли. После соответствующей сухой и влажной очистки экспонат был готов для последующих реставрационных мероприятий.
Один из важных этапов реставрационной работы — «Подбор и крашение дублировочных материалов». На этом этапе нужно знать много тонкостей реставрационной науки: правильно определить вид ткани подлинника, подобрать соответствующую ткань или окрасить новую. И на этапе крашения реставратор должен знать много нюансов этого нелегкого мастерства: окрашивать ли ткань естественными или искусственными красителями, какими красками можно окрашивать шерсть, шелк, а какими х/б ткани, как готовится ткань для окраски, в каком режиме нужно окрашивать ткани.
В качестве дублировочного материала для подкладки была подобрана соответствующая ткань саржевого переплетения 1950-х гг, имеющаяся среди запасов реставрационной мастерской. Она была окрашена специальными красителями в тон подлинника. Для восполнения утрат суконной ткани кителя были взяты фрагменты сукна оригинала с внутренних боковых швов с изнаночной стороны. Из сукна выкроены фрагменты в соответствии с размерами и конфигурацией утрат. Для восполнения утрат на воротнике, цвет которого отличался от цвета сукна мундира, было подобрано сукно, которое было окрашено специальными красителями в тон подлинника. Реставрация утрат текстильных экспонатов обычно производится очень тонкими нитями, вытянутыми из реставрационного газа. Для этих целей были окрашены куски реставрационного газа в тона подклада, кителя, воротника и шевронов.
Этап «Восполнение утрат». При реставрации изделий из текстиля — это наиболее протяженный по времени период. Иногда он может занимать год или несколько лет. Здесь все зависит от размера экспоната, технологической сложности и мастерства, опыта реставратора. Реставратор должен подвести дублировочную ткань под утрату с соблюдением всех необходимых правил, расправить все оборванные нити в соответствии с их направлением, а затем начать укрепление нитей в технике, выбранной реставратором. Обычно это «реставрационная сетка», «в прикреп». Так реставрировался подклад кителя. Суконная ткань кителя имеет толщину. В этом случае из сукна подлинника, взятого в незаметных местах внутренних швов, а также дублировочного сукна выкраивались фрагменты по форме и размерам утрат и прикреплялись к подведенной дублировочной ткани специальным клеем. Мелкие утраты на сукне восполнялись другим способом — с помощью мастиковки пухом из окрашенного дублировочного сукна.
Таким образом, применив на практике уже испытанные в отечественной реставрационной науке методики, мы помогли сохранить экспонат для дальнейшей его жизни в музее. После реставрации экспонат возвращен в фондохранилище музея. Мы благодарим всех, кто откликнулся и помог нам в атрибуции музейного памятника: И.В. Макееву (Россия, г. Владивосток), П. Сливински (Польша), Е. Новака (Германия).